Вырос в семье, где родители были не дельцами средней руки. Манеры, галантность и некоторая чопорность – скорее именно следствие окружения, ибо маман была не из простой семьи, а вполне себе обладала скромным титулом и всеми причитающимися плюшками, но не отец, так что вышел мезальянс. Однако времена меняются, хотя во все века последствия юношеского максимализма будут преследовать старшее поколение и самих наглецов: к неравным бракам стали относится сквозь пальцы, так что изгнания из высшего общества и вечного позора до седьмого колена удалось избежать. Возможно, здесь сыграло и то, что отец Френсиса был в молодости подающим надежды политиком, так что партия не казалась столь удручающей. Не будем углубляться в такие дебри, скажем лишь, что Далтон-младший имел все возможности получить блестящее образование, чем и воспользовался, начиная едва ли не с пеленок. Проявил себя в качестве прилежного ученика и просто приятного молодого человека, у которого была беда со спортом и не сложилось с химией. Никаких пьяных дебошей, не был замечен в скандальных клубах юных бунтарей, даже ни одна девушка не имела претензий к нему – просто всегда умел выбрать удачный момент, как уйти с вечеринки, не пропустив ничего интересного, но и не оставив там свое честное имя. Зато частенько без вести пропадал в библиотеке, с энтузиазмом занимался научной деятельностью и прилагал все усилия, чтобы полученные знания уметь успешно применять на практике, ведь ни для кого не секрет, что теория нередко расходится с реальностью. Вопреки прогнозам преподавателей и наперекор воли отца выбрал себе достаточно непримечательную профессию по наитию души – подался в полицию после получения второго образования (юридического), первым же было на факультете экономики.
За плечами имеет один брак и медаль «За мужество» в связи с последним. Штамп в паспорте был скорее по расчету, нежели от большой любви. К браку подталкивал отец, которому нужны были связи, а приданое невесты в несколько сотен тысяч фунтов годового дохода – приятный бонус. Чета Далтонов даже разругалась по этому поводу в пух и прах, ведь мать Фрэнсиса вышла замуж совершенно не из корыстных побуждений, о чем, как ей казалось, позабыл её дражайший супруг. Решающее слово было за молодым человеком, конечно же. Как дзен-буддист и просто рациональный человек, не слишком верящий в счастливые браки и парное сожительство в принципе, согласился на предложение отца. Свадьба стала мероприятием сезона, а вот развод едва не обратился в скандал с первых полос. Мишель, а так звали избранницу, была в большей степени обременена доходами, а не мозгами. Френсис был почетным рогоносцем, но всех это положение дел устраивало, пока информация не просочилась за дверь семейного гнездышка – мадемуазель изволила сбежать в круиз с очередным любовником, но просчиталась и была застигнута врасплох каким-то знакомым из своего круга. Вести разлетелись быстрее, чем пронырливые папарацци достали компрометирующие фотографии. Далтон-старший, как человек ответственный за этот брак, решил положить конец страданиям, и вскоре без публичной огласки свершился бракоразводный процесс. По брачному контракту не обошлось без выплаты со стороны экс-супруги, но единственный ребенок, истинно чудом зачатый, остался с ней. Теперь малышка стала единственным связующим звеном между этими двумя – обид Френсис на недалекую Мишель не держал, а вот в ребенке души не чаял.
А на фоне всех этих семейных дрязг постепенно складывалась карьера мистера Далтона в отделе Скотланд-Ярда по экономическим преступлениям. Он не рвется к повышению или переводу – достигнув положения инспектора, считает, что нашел свое место в мире. Альтруизм, наверное, в голову ударил. Из этих же причин оказался в «отряде самоубийц Аластора Кроуфорда». Являясь ценным специалистом, который частенько за весь отдел старается обновить и углубить свои познания, а также обладает значительным опытом, имеет право именоваться одной из ключевых фигур в импровизированном подразделении.

Родился в гордой и независимой Америке. Конкретней – США, штат Коннектикут, Хартфорд. В семействе (с достатком выше среднего) свято чтили свои корни, поэтому мальчику пытались привить любовь к далекой Голландии, знание нидерландского языка и культуры и католическую веру (в чем в итоге не слишком-то родственнички и преуспели). Рос повесой и был настоящей головной болью для родителей: рано начал курить, частенько посещал шумные вечеринки, трепал нервы учителям в школе и т.д.
Впрочем, в показал себя способным, но ленивым. Найдя общий язык с преподавателем биологии и химии и поддавшись наставлениям старшего товарища, серьезно занимался преимущественно этими предметами, которые оказались на удивление занимательными. Ему пророчили поступление в Йельский университет на медицинский факультет, а он отшучивался, что станет пластическим хирургом и будет ради прикола пересаживать кожу с попы на лицу так, чтоб никто не отличил и не заметил – в общем, рутинная и ответственная работа была не для парня. И не желая жить в вечном угнетении от меньших раздолбаев-родственников, сбежал из дома, обналичив крупную сумму на первое время.
На одном рок-концерте познакомился с миловидной англичанкой, и все закрутилось-завертелось, он путешествовал с ней и её компанией по стране, помогал знакомиться с американской культурой, а затем она чуть ли не в чемодане вывезла на свою родину и помогла оформить гражданство, вступив с ним в брак. Возможно, девушка его и любила, но Эрик был слишком ветреной особой, так что в скором времени они разошлись, хотя формального развода не последовало. Монтгомери продолжил жизнь веселого повесы, да только были проблемы с финансами в виду отсутствия работы, а той не было из-за отсутствия образования. Проще было взяться за шулерство и азартные игры, чем за книги и пытаться поступить на бюджет в какой-нибудь колледж, а потом университет. Эрик махнул рукой и приступил к исполнению плана «А», пока в одну пьяную ночь его до одури азартная душа вкупе с не соображающей головой не ввязались в малопривлекательное пари. Наутро вместе с раскалывающейся головой пришел победитель в споре и стал подтрунивать над бедным Монтгомери, что тот не выполнит обещанного. Тот, под действием остатков алкогольных паров, ударил себя кулаком в грудь и отправился навстречу приключениям, а именно записывать в британскую армию со словами «Ты меня приняла, теперь пора отдавать долги!». Возможно, Эрик думал, что это будет легко и весело, но после обучения оказался в Афганистане. Там обрел друга и будущего компаньона (Артура Харнвуда), которого спас из-под обстрела, парочку шрамов от пуль и дырявую печень. Из-за осложнений, боевых товарищей вернули в Лондон. Если Артура военные действия ожесточили, то вот на Эрика повлияли плодотворней – решился взяться за голову и, пусть не самым честным путем, но начать сколачивать капитал. Азартных игроманов как Монгомери пруд пруди, так почему бы это не использовать? Так, постепенно восстанавливая контакты и налаживая связи, мужчина открыл игорный клуб, который со временем разросся и обратился в целую сеть, где можно было найти не только подпольное казино и покер в тесной компании за закрытыми дверями, но всё, что потребительской душеньке угодно – с тех пор его кредо: «Любой каприз за ваши деньги».

Доподлинно Анна не знает о своих корнях, потому что Клара, мать девочки, не желала рассказывать той о биологическом родителе, но зато сразу переводила стрелки на отчима, американца немецкого разлива, который, на взгляд мисс Бартон, был куда лучше и собаки, и того самого биологического родителя. После всех этих разговоров возникло чувство, что всё это был фиктивный брак, ведь Клара нуждалась в деньгах, а Эндрю был главой развивающейся космической компании – впрочем, эту тайну чета Миллеров унесла в могилу. Поначалу Анна в свои 7-8 лет недоумевала, как так в их размеренную жизнь ворвался этот мужчина, но тот щедро откупался от падчерицы, и той в скором времени надоело ломать над этим голову, ведь мать не переставала уделять дочери внимания (даже после рождения наследника). Стоит также упомянуть, что Анна была весьма буйного нрава, первый сорванец на деревне и вечная зачинщица среди детворы – родители относились ко всему лояльно вплоть до последнего класса, списывая все на возраст и гормоны, пока не пришло время браться за голову давить на девушку, начиная с аргументов «Я дал тебе свою фамилию» и заканчивая почти многотомным произведением о произведённых вкладах в юное дарование, куда даже чеки прилагались (ох уж эта немецкая педантичность). Мистер Миллер хотел карманного аналитика для своей фирмы, которую планировал передать своему сыну от союза с Кларой, да толькоАнна хотела блистать на сцене и вдохновлять публику своим искусством. Поддержки у матери девушка не нашла, а влевать на своею мечту, чтобы угробить жизнь на аналитику и работать на сводного братца, с которым их пусть и связывало кровное родство, но ничего общего с капризным, взбалмошным ребенком девушка иметь не хотела. После окончания школы поступила в академию искусств, за что была практически изгнана из семьи. В это время жила у своего бойфренда, пока тот не улучил её в измене. Пришлось выбить место в общежитии, на оплату которого уходила почти вся зарплата официантки. Но Анна не унывала, ведь преподаватели отмечали её успехи, а посетители кафе, в котором она работала, добавляли чаевые за монолог Офелии или Джульетты. Не здесь вновь вмешался отчим, надавивший на директора академии, и девушку вышибли оттуда без объяснения причин посреди 6 семестра, не дав барышне завершить образование. Клара уговорила её вернуться обратно в семейное гнездышко хотя бы на первое время. Дальнейшие действия Эндрю не заставили себя ждать – он предложил договориться с руководством Академии и оплатить оставшиеся обучение, если Анна выйдет замуж за его делового партнера. Вот какой нюанс – у этого делового партнера по договору был контрольный пакет акций от фирмы, которая образовывалась в результате слияния. Хотел ли быть на вторых ролях мистер Миллер даже с учетом баснословной прибыли и переноса всего производства в Лондон? Ни за что. Но вот подложить «другу» свою родственницу, чтоб обманным путем заполучить преимущество казалось ему реально-гениальным. И Анна согласилась с одним условием, не афишировать их родственную связь, что было проще обычного, ведь барышня вернула свою фамилию по матери ещё перед поступлением. Эндрю не возражал, чем совершил большую ошибку – театр теперь не сдался мисс Бартон, она хотела мести, но топить на дне Темзы кого-то было проблематично. Свадьба сыграна, слияние состоялось, настал черед Эндрю подставить своего партнера. Но осведомленная о планах отчима Анна слила всё своему мужу, так что переворот состоялся, но обернулся против своего создателя. Миллер официально уволен, у Ричарда безоговорочное главенство, но компанию сотрясет новый удар – смерть их управляющего. Безутешная вдова теряет ребенка (проплаченный криминальный аборт и взятка за липовую справку), а после месячного восстановления, смещает временного главу и занимает место в совете директоров. На Эндрю вешают заказное убийство из мести, и тот оказывается на долгое время за решеткой. Анна же постепенно втягивается в управление, позабыв о месте, блистать на сцене, впрочем, любовь к искусству не проходит бесследно. Дама покупает сеть галерей, но по неопытности не сразу понимает, с чего на них была такая низкая цена. После вскрывается то, что это был эффективный инструмент в схеме отмывания денег, пока схему не вскрыли копы. В документации собственной фирмы тоже вскрывается ряд сомнительных фактов, а под давления на одного из приближенных покойного муженька подозрения Анны подтверждаются, что  партнер её отчима был настолько же  бесчестным, как и Миллер. Паркинг, рэкет, шантаж и так далее.
- Почему все могут, а я нет? – Спросила себя миссис Фелтон и поняла, что ей хочется большего. И она это может.

Если вы думаете, что сейчас вас ждет история о золотом мальчике, появившемся на свет в приватной клинике, построенной за счет счастливого папаши, то пройдется немного подождать. Как Рим не за один день построили, так и Ричард Паркер не сразу политиком, миллионером, плейбоем, филантропом стал. Родился будущий ночной кошмар консерваторов в пригороде Лондона, его отец - механик в автосервисе, мать - преподаватель истории в школе.
Детство у Ричарда было вполне обыкновенным: в школе дрался, дразнился, срывал уроки, учился из-под палки, часто шалил, не менее часто получал за это от любящих родителей. В юношестве его «Ахелесовой пятой» было то, что мальчишку было слишком легко взять на «слабо», он ввязывался в споры и авантюры каждый день по три раза, как минимум. И если сначала это были безобидные споры, например, забежать в учительскую и крикнуть плохое слово или поцеловать девочку в щечку, то постепенно это переросло в хождения по лезвию бритвы. Однажды в результате такого пари Ричарда сильно покусала собака. Любой другой парень на месте Паркера после наложенных швов и малоприятных уколов в мягкое место почесал бы затылок и задумался, но только не этот засранец. Так просто Ричарда не напугать! Такие «игры» продолжались до девятого класса и продолжались бы до выпускного, вот только идеи закончились.
За ум Ричард только класса с восьмого взялся, наверно, в том возрасте Паркер и начал взрослеть. Способствовало этому, к сожалению, болезнь отца. У Чарлза Паркера диагностировали рак кишечника четвертой стадии. Все немногочисленные сбережения были кинуты на борьбу с болезнью. Но рак все равно прогрессировал, загоняя при этом семейство Паркеров в долговую яму. Чтобы не остаться без крыши над головой мама устроилась на еще одну работу, но это не очень спасало положение. Вот тогда Ричарда и переключило. Все свое упорство парень вложил в помощь семье. Он и учиться начал нормально, и в магазин уборщиком устроился. Увы, это не помогло спасти отца.
После окончание школы Ричард решил поступить на юриста только потому, что эти самовлюбленные индюки, как думал парень на тот момент, гребут деньги лопатой ни за что. Но не поступил. Не набрал нужное количество баллов. И вместо колледжа работал три года на стройке разнорабочим. Казалось бы, любой другой на месте Паркера сдался и прогнулся под систему, но не на того напали!
Все эти три года парень упорно готовился к поступлению на юридический и не в какой-то там провинциальное учебное заведение, а в один из колледжей Кембриджа. И плевать, что семестр обучения в нем стоит столько, сколько Ричард за год зарабатывает. Уже тогда у него был план, и для его осуществления надо было закончить Кембридж.
Три года Ричард мозолил глаза вступительной комиссии, и вот он поступил, хвала небесам.
В Кембридже парень время зря не терял. Благодаря своей врожденной харизме, симпатичной внешности, чувству юмора и наглости Паркер быстро стал своим и обзавелся влиятельными друзьями, был назначен старостой факультета и вообще блистал аки первый парень на весь Кембридж.
На третьем курсе он получил приглашение пройти практику в одной из лучших адвокатских фирм Лондона, и Ричард использовал этот шанс на все сто процентов. После окончания Кембриджа фирма предлагает Паркеру контракт на пять лет и собственный кабинет с видом на парк.
Все эти годы молодой человек трудился на благо фирмы, брался за самые трудные дела, его клиентская база росла в геометрической прогрессии, о нем писала пресса, он стал одним из самых высокооплачиваемых адвокатов в Британии. Все на него равнялись. Все хотела знать, в чем его секрет. О, все очень просто: Ричард не всегда играл честно. Для него победа – это все. Не удивительно, что такому адвокату симпатизировали не совсем честные на руку дамы и джентльмены, что не очень нравилось фирме. Скандалы с начальством стали обычным делом и продолжались ровно полгода, а затем Паркера уволили.
Но он не особо и обиделся и быстро нашел новое дело - занялся строительным бизнесом. Сначала строил дома для бедных, затем переключился, не без помощи своих бывших клиентов, на элитное жилье. Но и этого оказалось Ричарду мало. Он хотел реальной власти. Хотел, чтобы его голос в этой стране что-то решал не только каждые четыре года.
Паркер пошел в политику. Не без поддержки влиятельных друзей Ричард получил место в партии, где представляет интересы не только свои, но и своих покровителей. Так, стоп, не спешите бросать тапочки в брюнета. Он и о бедных не забывает:  продолжает строить жилье для незащищенных слоев населения, инвестирует деньги в медицину и науку. И вообще, для простого народа, Паркер очень хороший парень.

Родился в среднестатистической семье, исключением было то, что вместо родного отца воспитывался отчимом. В наличие также была младшая шубутная сестра (девчушку звали Асторией), брат же скончался в младенчестве, когда Генриху было около 5-ти, и где-то в другом графстве ещё кучка кузин и кузенов со всякими тетушками, дядюшками и двоюродными дедушками. Конкретней по локациям – родился и провел большую часть юношества в Рединге, что расположился в графстве Беркшир. Что очевидно, предпочитает не упоминать факт наличия биологического отца в собственной биографии и мертвого брата. Благовоспитанный мальчуган, немного сорванец, как и все дети в его возрасте периодически доставлял хлопот воспитателям, позже учителям и всегда родителям. Но с годами неуемная энергия преобразовывалась не только в более-менее прилежное поведение, но в тягу к знаниям, подоплекой к которой было желание стать полицейским (потом из общего понятия сформировалось четкое, то есть детективом) - светлая детская мечта, оберегать правопорядок и помогать законопослушным гражданам. Достаточно патриотично и умилительно для кого-то, для родной матери же это было сродни удару ножом в спину: все-таки профессия была связана с риском, а родное чадо, ох, как не хотелось отдавать на растерзание машине правосудия. Но Генрих вооружился поддержкой отчима, который счел сей выбор поступком достойным настоящего мужчины. Так, под эгидой «Увеличим прирост полицейских!» прошло юношество и становление личности Саттона. Профессия, что ни говори, была достаточно специфичной и требовала от тех, кто её выбрал определенных качеств моральных и навыков. Поэтому к попыткам постичь азы знаний, даваемые в школе, было добавлено посещение спортивных секций (бокс/восточных единоборств/ рукопашного боя/на ваше усмотрение) и внеурочное чтение различной литературы, хоть как-то сопряженной с будущей профессией. В ход шли и детективные произведения классиков сего жанра, и научные монографии по криминалистике, баллистике и т.п.
Опуская неинтересные детали, перейдем же к более интересным биографическим фактам. Перевод в Лондон был совершен после нескольких лет прекрасной службы – теплые отношения между подчиненным и капитаном участка также сыграли не последнюю роль (в хорошем смысле! Исключительно протеже-наставник). Карьерный рост, новые друзья и новая обстановка в целом были в скорее разбавлены тем, что к имеющемуся грузу ответственности присоединилась Астория. Дело было в том, что миссис О’Донелл (по второму браку) скончалась, а супруг её, не имея сильной ни сильной привязанности к падчерице, ни достаточно доходов, намекнул, что не сможет содержать названную дочь. К слову, из Астории выходило мало толку – барышня была творческой натурой, совершенно не приспособленной к жизни в суровой реальности, поэтому, даже развивая свой талант к музыке и имея возможность выступать, она периодически оказывалась в доме своей матери, вися обузой на пожилой чете. Генрих к такому подарку судьбы отнесся спокойно, ведь у них с сестрой всегда были хорошие отношения, к тому же он искренне верил, что сумеет перевоспитать девушку, ибо в отличие от матери был чуть более суров в данном вопросе. Но этому было не суждено сбыться – Астория ушла из жизни при достаточно отвратных обстоятельствах, что раскололо жизнь Саттона на две части: до смерти сестры и после. Инцидент был пренеприятный: Астория закрутила роман с одним из коллег Генриха, самонадеянно решив, что все мужчины кристально честные и добрые принцы с планеты фей и радужных пони и бросить здорового самовлюбленного детину без объяснения причин – дело плевое. Закончилось все тем, что самонадеянную даму в один прекрасный вечер изнасиловали, и та, не выдержав моральной травмы, покончила жизнь самоубийством (самоубийством ли?), а дело за неимением улик и в виду отсутствия жертвы, которая могла бы в ходе процесса подтвердить свои показания, развалилось. Тут-то в голове Генриха что-то и щелкнуло. Все эти годы он честно трудился на благо закона, закрывая глаза или, вернее будет сказать, не желая замечать очевидное - коррумпированы все: и патрульный, и детектив, и капитан участка, и даже судья. Прискорбное открытие к 35-ти годам, согласитесь. На почве стресса и депрессии, появившейся в связи с тем, что все мечты, что лелеялись с детства, канули в небытие вместе с
любимой сестрой, Саттон пошел и от души набил морду «коллеге», после чего получил сначала временное отстранение, а потом был в принудительном порядке отправлен в отпуск, дабы подлечить нервы. Из отпуска Генрих решил не возвращаться, ибо больше не видел смысла в служении закону. Более того, все его мысли были заняты местью, которую осуществить оказалось очень легко, когда у тебя есть доступ хотя бы через знакомых к досье лиц, для которых убийство все равно, что сделать вдох… И спустя меньше, чем полгода, прогремело дело о скандальном убийстве полицейского. Ни улик, ни подозреваемых, ни-че-го. Стоит ли говорить, что такой расклад понравился не только жаждущему мести, но и преступнику, который распознал, с каким самородком имеет честь якшаться? Джима Мориати не каждый мог себе позволить, да что там – о Джиме Мориарти не каждый мог иметь информацию, а вот полицейского, знающего что, где да как – вполне. Генрих и сам не понял, как втянулся во все это дело. Без особого удовольствия придумывал как провернуть то или иное дело, совершенно бескорыстно подсказывал какого судью проще подкупить – он делал это назло, назло всем тем, кто пытался бороться с криминальным миром лицемерно или же с тем же рвением, которое было когда-то и у самого Саттона.

Возраст: примерно 35-38
Деятельность: Адвокат в юридической организации, курирует фирму Чарльза Томпсона, тесно сотрудничают

Извиняюсь, но кратко не умею
Характер
Пожалуй, об Алане можно сказать, что он сосредоточение стереотипных качеств об адвокатах, какими мы привыкли видеть их в сериалах, кинофильмах и прочих продуктах массовой культуру, что создаются в основном людьми далекими от сферы юриспруденции. Впрочем, это не мешает им вычленять те качества, которые в действительности присутствуют у служителей Фемиды по обе стороны, пусть в итоге это и является гротескно вычурным в итоге. Алан достаточно быстро добился успеха, что сказалось не слишком хорошо на его самооценке - прежде в меру самоуверенный, он стал чуть большим эгоистом, прочувствовал, как прекрасно быть наглым и лезть по головам. Ранее привитые скромность и тактичность лишь изредка отзываются по праздникам и в особых случаях в поведении Алана, в остальное же время мужчина преподносит себя как дар богов и сразу же показывает окружению, что его интерес и личное время надо заслужить. Сделав себе отличную репутацию, принципиально не берется за легкие дела или те, которые считает скучными в своем однообразии, так что, можно сказать, работает на себя и в свое удовольствие. Но не стоит думать, что такое отношение выражается в том, что Алан частенько выходит на работу после обеда и уходит, как только ему наскучит. Обучение и первые годы практики хочешь-не хочешь привьют трудолюбие, так что мистер Мердок порой раньше своей секретарши оказывается на рабочем месте, а дальше Встречи с клиентами, гольф с окружным прокурором и прочее, и прочее. При видимой заурядности не потерял чистое любопытство и любознательность, поистине детский восторг и безмерный азарт испытывает, когда попадается сложный случай, с удовольствием бросается в дебри неизведанных отраслей как права, так и сферы деятельности. Но в целом ведет себя сдержанно, следит за тем, что говорит и за тем, что говорят. Тонкий манипулятор и психолог, завышенные требования к ближнему окружению. Не семьянин, немного гуляка, но расслабляться мешает мысль "а что если...? Это же штраф, а то и административный арест", собственно, личный опыт из молодости тоже мешает.
Очень теплые отношения с матерью, души в ней не чает, ведь только она считает его милым солнышком.

Биография:
Еще один бывший гражданин США, возможно, им бы и оставался, но предпочел по ряду обстоятельств обезопасить себя и не играть на два фронта, но об этом не сейчас.
Счастливый продолжатель династии юристов, что лишь подтверждает укоренившееся мнение о семейных монополиях в той или иной сфере. Отец к моменту рождения сына подбирался к посту судьи штата, что довольно престижная должность для мужчины, которому только грозило отметить юбилей в 40 лет. И по этому поводу семья Мердоков была словно сошедшая с рекламных проспектов идеальная семейка с домиком за аккуратным белым заборчиком. Алана воспитывали в строгости, чуть ли не с пеленок, запретив, хоть как-то своими действиями бросить тень на репутацию отца. Мать - довольно популярный ресторатор, в этом отношении была полностью на стороне мужа, однако позволяла проявлять себе нежные чувства к сыну. А после, когда Алану исполнилось пять, появился его брат Лансель, с которым сложились тесные братские отношения (уберите от экрана любительниц слеша, дабы не портили братскую любовь). Но если старшенький рос надеждой и опорой, играючи выходил сухим из воды из разных передряг и имел кучу друзей, то младший, стараясь подражать Алану, вечно вляпывался в истории, что с возрастом становились все серьезней и серьезней. И вечная деятельность по спасению братца приостановилась на время обучения в Гарварде, потому что из семейного гнездышка путь был неблизкий, а отец не желал поступления своего юного дарования куда-либо ещё. Впрочем, поддерживать отношения с бывшими знакомыми и, самое главное, с Ланселем ничто не могло помешать. Последний же без постоянной опеки брата попал в дурную компанию, оказался игроманом со всеми вытекающими. Однако родители повлияли на младшего, дабы тот молчал и не ввязывал брата в свои передряги, потому что Алану пора было начинать строить карьеру, а Лансель был словно балласт, который тянул за собой на дно.
В университете познакомился с Чарльзом Томпосном и Кэтрин Нортон, впоследствии, когда Мердок оказался в юридической фирме именно они стали его одними из первых клиентов. А в организации молодой человек оказался благодаря знакомству с одним из младших партнеров, который и пропихнул своего знакомого, на которого возлагал надежды и даже подумывал сделать своим протеже. Но протеже доверия не оправдал, так как всю жизнь работать в той же фирме не смог. Алан преступал закон по мелочам, постоянно рисково играл, ловко манипулировал сторонами, да только единожды подставился за брата не перед теми людьми. И когда, шутница-судьба выбросила на дорого Чарльза опасного конкурента, что начал плодотворно топить в меру юного мистера Томпсона, Мердок, узнав своего бывшего подельника, что имел на него компромат, понял, что сотрудничество с Кэтрин и её босом может ему аукнуться не просто лишением лицензии, но даже тюремным сроком, так что было решено сматывать удочки. Благо Алан успел завести друзей не только на материке, так что его с распростертыми объятиями приняли по рекомендации одного из старших партнеров в одно из английских фирм, чей офис базировался в Лондоне. Так, сотрудничество с Томпсоном, что совершенно не желал отступаться от своих амбиций и целей, а наоборот занял место ещё выше, продолжилось. Правда, как и всегда дела велись в основном через Кэт, с которой они уже явно перешли черту просто знакомых.